Переменная звезда - Страница 33

К оглавлению

– Приятно познакомиться, Джордж.

Он не поморщился и не нахмурился, но огонек в его глазах потух.

– Я предпочитаю "Джордж Р.".

Надо запомнить на будущее.

– Конечно, Джордж Р. Можно поинтересоваться, чем вы занимаетесь?

Ответ последовал при все том же бесстрастном выражении лица.

– Я один из шести бортовых релятивистов.

У меня глаза полезли на лоб. Я не удержался и выдохнул:

– Pisam ti u krvotok! – Что ж, с этим ругательством можно было не опасаться. И выражение лица Джорджа Р. по-прежнему… нет, все-таки оно появилось. Я понял: я попал в точку. – Дайте угадаю: у вас есть хорватская кровь.

Он кивнул:

– Я имею честь быть потомком рода матери Николы Теслы.

Я устал просить прощения и еще более устал от того, что нужно было это делать.

– Не обижайтесь. У моей матери тоже были предки хорваты. Обычно на этом языке можно ругаться без опаски. Вряд ли кто-то теперь понимает этот язык.

– Согласен, – кивнул Джордж Р. – И думаю, ты употребил это выражение не в буквальном смысле. Видимо, оно послужило для выражения неподдельного изумления. – Его глаза снова сверкнули. Не сказать, чтобы при этом выражение его лица изменилось, но это было что-то вроде намека на то, каким бы его лицо могло стать, имей он желание придать ему какое-то выражение. – Как ни смешно, на самом деле это справедливо в буквальном смысле слова. К концу этого путешествия мы все будем писать друг дружке в кровь: от этого зависит работа систем жизнеобеспечения.

Я непроизвольно расхохотался.

Наконец его лицо ожило: он тоже рассмеялся. Смех у него, между прочим, был приятный – он скорее смеялся вместе со мной, чем надо мной.

– Ох, ладно, – отсмеявшись, выговорил он. – А я уж было подумал, что ты свое чувство юмора оставил в багаже.

– Только чувство собственного достоинства.

– Все с тобой будет нормально, – заверил меня Джордж Р. – Не бойся: и чувство собственного достоинства, и багаж к тебе будут время от времени возвращаться.

Хочу отметить: когда он совершил очередной поворот, я это заметил и повернул вместе с ним так ловко и элегантно, будто мы проводили совместные тренировки.

(Я не осознавал, что до этого момента мы перемещались в направлении, которое затем будет называться "вверх", а теперь снова начали движение в горизонтальном направлении, вдоль палубы, расположенной ближе к носу корабля, чем та, с которой мы стартовали.)

Мне, конечно же, очень хотелось спросить: "Почему один из шестерых самых важных людей на борту этой посудины провожает новичков от шлюзовой камеры к каюте?", но мне показалось, что это невежливо. А больше мне пока никаких вопросов на ум не приходило. Я хочу сказать, что этот человек был одним из самых важ…

– Знаю, о чем ты думаешь, – сказал Джордж Р. Последнее слово я почти не расслышал, потому что позади нас в этот самый момент чавкнула дверь и заглушила его голос. Мне предстояло провести ближайшие девятнадцать лет, говоря этому человеку только правду.

– Ну хорошо, и почему?

– Потому что это "Шеффилд".

– Конечно.

Нет: "А кто на второй базе?"

– Было бы странно, если бы послали тебя встречать, к примеру, одного из твоих товарищей по каюте, который действительно бы знал, где она, черт подери, находится. – Погоди-ка, минутку, вроде бы она самая… или что-то не так – а нет, все-таки это она. Давай я тебя придержу.

Он ухватился за скобу прямо рядом с дверью ("Это люк, Джоэль, не "дверь", а люк, так про нее и думай") одной рукой, и остановился, и протянул мне другую руку, чтобы я за нее ухватился. Каким-то непостижимым, образом я все-таки замер напротив люка, слева от Джорджа Р.

На люке была прикреплена табличка: "ЖНП-100-Е". Ниже было довольно красиво написано от руки старомодным шрифтом:

Десятый круг: компания наркоманов. Посторонним вход воспрещен

Джордж Р. отпустил мою руку. Он снова улыбался.

– Наверняка для тебя это будет просто катастрофой, потому что ты так быстро добрался до места. Просто постарайся всегда помнить о Главном Законе "Шеффилда".

На третьей базе играет "Я-не-знаю".

– Спешу узнать, как он формулируется, Джордж Р.

– Ущерб не возмещается.

– Ага, – глубокомысленно ответил я.

Он отплыл от меня прежде, чем я понял, что он собирается это сделать.

– Удовольствие гарантируется. В противном случае тебя поимеют. До…

Потом он вроде бы проговорил: "…свидания, Джоэль Джонстон". Однако это вполне могло быть: "До свидания, Джоан Джонстон".

Я поймал себя на том, что провожаю его взглядом и улыбаюсь. Его чувство юмора было суше кости окаменелого животного, хранящейся в вакууме. Трудновато проникнуться симпатией к человеку, единственное выражение лица которого – едва заметная ласковая улыбка.

О, этот чудесный момент как раз перед тем, как ты познакомишься с новыми товарищами по каюте! Он подобен моменту, когда сделаешь шаг с крыши, а только потом откроешь глаза, посмотришь вниз и увидишь, сколько этажей до земли.

Глубокий вдох. Самая-самая лучшая улыбка. Я прижал ладонь к двери. После напутствий Джорджа Р. я отчасти ожидал, что меня ударит током и я потеряю сознание от шока. Но каюта приняла меня как того, кто здесь живет, а не как неизвестно кого, кто явился и действует на нервы местным обитателям. Дверь открылась.

Она скользнула в сторону, и изнутри вылетело маленькое облачко белесого дыма и окутало мое лицо. Табак. Я немного обрадовался и улыбнулся. Сам я не курю, но мне всегда нравилось иметь курящего соседа. Трудно не полюбить этот запах – особенно при большой плотности воздуха.